ВИДЕОТОН временно прекратил продажи аудио и видеооборудования. За приобретением оборудования обращайтесь к нашим партнерам, ссылки которых расположены ниже.
По вопросам производства РЕКЛАМНЫХ, КОРПОРАТИВНЫХ, ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ, ПРЕЗЕНТАЦИОННЫХ и других фильмов
обращайтесь:
+7(903) 774-37-30, +7(963)7610356 E-mail: info@videoton.ru  boleg@mail.ru

 

Главная  

Карта сайта

Примеры работ

Теория/Практика

 Прайс-листы 

Распродажа

Как нас найти

Техника

 
 

Видеотехника

 
 

Аудиотехника

 

Нелинейный монтаж

Видеомониторы

Знакогенераторы

Транскодеры

Освещение

Вектороскопы

Коммутаторы

Телесуфлеры

Аксессуары

 
  Видеоголовки  

Носители

Штативы
Кофры

Аккумуляторы

Объективы

Кабели

 CCTV  Видео

 
  Видеорегистраторы  
 

Подводная съемка

 
  Видео боксы  

Подводный свет

Фото боксы

Фотовспышки

Аксессуары

  Видеостудия  
 

Дистрибуция

 
Производство
Аренда
 

Информация

 
 

Как нас найти

 

Рассылки

Доставка

Теория и практика

Книги
Новости
История Брендов
 

Подписка

 
 


Свежая информация

 

Поиск по сайту

 
 

 
 

  Яндекс.Метрика

 
   



 

Встреча с Ихтиандром - из опыта подводных съемок кинокартины “Человек-амфибия”

Напечатано с согласия автора:
Э.А.Розовский, народный артист РФ, кинооператор, профессор

Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения
Союз кинематографистов Санкт-Петербурга

 

ВСТРЕЧА С ИХТИАНДРОМ

из опыта подводных съемок кинокартины “Человек-амфибия”

 Часть 1 
 

Содержание 1-й части:

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ ИЛИ “ЮНОШЕ, ОБДУМЫВАЮЩЕМУ ЖИТЬЁ...” в киноискусстве, Сценарист, режиссёр, профессор кафедры Телевизионного искусства СПбГУКиТ В.А.Саруханов.

Предлагаемое вниманию студентов СПбГУКиТ описание (мемуары, анализ) уникального опыта первых в стране (!) подводных съёмок, в увлекательной форме изложенное профессором, лауреатом Государственной премии etc. (перечень регалий может впечатлить любого, но дело не в них, а в ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ их обладателя) поистине бесценен. И не потому, что будущей творческой смене вмиг станут ясны характер и технология этих самых подводных съёмок — с тех пор многое (если не всё) изменилось в технике и технологии экранных искусств. Потому и рассматривать эту книгу как некое “учебное пособие по технологии подводных съёмок” было бы нелепо. Её цели и задачи много шире. За вроде бы абсолютно понятными, простыми, увлекательными страницами, рассказывающими о съёмках сверхпопулярной в своё время знаковой картины скрывается огромный пласт обстоятельств, в которых живёт, мучается, преодолевая казалось бы непреодолимое. борется и побеждает Художник. Это “учебное пособие” - не “инструкция по подводным съёмкам”, а АЛГОРИТМ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ПРОФЕССИОНАЛА В ТВОРЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ В КИНО. Ибо любые обстоятельства, любые задачи в любом подлинном искусстве индивидуальны и неповторимы, и никакие “учебные инструкции” не дадут абсолютного ответа на ежесекундно возникающие вопросы, число коих — легион. Но вектор творчества, ярко проступающий сквозь эти страницы, поистине неоценим для каждого начинающего кинохудожника вне зависимости от конкретной сферы его будущей творческой деятельности.

 

Сценарист, режиссёр, профессор кафедры

Телевизионного искусства СПбГУКиТ

В.А.Саруханов.

 

Предисловие

 

Я давно собирался написать работу “Подводная киносъемка” и рассказать в ней о том, как появилась идея экранизации романа Александра Беляева “Человек-амфибия”, и о том, как эта идея была реализована.

 

Недавняя телевизионная передача, посвященная глубоководному погружению, взволновала и вернула к событиям сорокалетней давности.

 

Заранее прошу извинить меня, мои молодые читатели, за вольное изложение материала, в котором переплетаются воспоминания о подготовительном и съемочном периодах “Человека-амфибии” с основами подводного плавания. Хочется думать, что красота и тайны голубого континента привлекают не только меня, но и вас, и что эта работа поможет вам подготовиться к предстоящей съемке в мире безмолвия.

 

Итак!

“Русский экстрим” - 151 метр погружения в морскую пучину отчаянных людей в автономном снаряжении! 15 атмосфер избыточного давления! Тысячи тонн, которые могут раздавить человеческое тело!

 

Кто они эти смельчаки, совершающие невероятные прыжки с горных вершин, головокружительные полеты и покоряющие глубины? Что заставляет их рисковать жизнью? Страстное желание покорения горных вершин – альпинистами, исследование подземных пещер – спелеологами, полеты на далекие планеты – космонавтами влекут человека в еще неизведанные и не покоренные глубины мирового океана.

 

“Русский экстрим” - это невероятно! И, тем не менее, 151 метр глубины преодолен. Кинооператор, находясь на стометровой глубине, снял это событие на пленку.

Можно представить, сколько потребовалось времени для тренировок, подготовительной работы и тщательного изучения техники и технологии погружения.

 

 

 

Немного истории.

 

Попытки покорения водной стихии насчитывают тысячелетия.

О ныряльщиках и водолазах есть упоминания у Фукидида и Геродота, у Гомера и Аристотеля, рассказывающего о ловцах губок, пользовавшихся под водой перевернутыми горшками с воздухом. Идея перевернутого горшка, впоследствии названная “водолазным колоколом”, была в более поздние времена использована для проникновения в морские глубины.

 

В IV веке нашей эры латинский писатель Вегетиус в книге “О военных правилах” рассказал о действии воина-водолаза с воздушным мешком для дыхания.

 

В 1590 г. Леонардо да Винчи предложил применять и военном деле дыхательную трубку, для преодоления водных рубежей, и создал кожаный костюм с балластом для погружения в воду. Глубина погружения в этом случае могла быть не более одного метра. При погружении с трубкой грудная клетка испытывает большое давление воды, а внутри легких сохраняется давление поступающего атмосферного воздуха. На метровой глубине величина избыточного давления воды не может позволить человеку усилием дыхательных мышц сделать вдох.

 

 

Информация 1:

 

Поверхность человеческого тела в среднем 17 тысяч см2. Нагрузка на тело, существующая только от одного атмосферного давления, 17,5 тонн. Это давление мы не чувствуем, так как внутри организма возникает точно такое же противодавление, которое нейтрализует внешнее давление и создает в организме гидростатическое противодавление. При погружении под воду давление возрастает, но благодаря сжатому воздуху, которым дышит под водой пловец, создается противодавление внутри организма. Этому способствует то, что тело человека содержит около 70% жидкости, а жидкость практически не сжимается. Поэтому возросшее давление не сплющит и не раздавит человека при условии равенства наружного и внутреннего давлений.

 

Известно, что погружение под воду на каждые 10 метров увеличивает давление на 1 атмосферу. Процесс выравнивания давления начинается с заполнения воздухом легких и воздушных полостей черепа.

  

Необходимость длительного пребывания под водой привела к поиску различных приспособлений и средств. Погружение с воздушным мешком требовало большого количества балласта для преодоления положительной плавучести, что сильно затрудняло работу водолаза.

 

Впервые “воздушная подушка” была применена в военном деле. Поднырнув под перевернутую вверх килем лодку, водолазы фактически находились в подводном колоколе. Дыша скопившимся там воздухом, воины под защитой лодки могли сблизиться с противником и в нужный момент, вынырнув, вступить в бой.

 

Водолазный колокол широко применялся в водолазной работе. Однако, после непродолжительного пребывания в нем водолаза, воздух насыщался углекислым газом и становился непригодным для дыхания. Приходилось значительно увеличивать размеры колокола, чтобы предотвратить отравление.

 

Подача воздуха под колокол с поверхности мехами, а затем воздушным насосом с непрерывной подачей свежего воздуха позволило уменьшить его габариты и использовать в различных областях, в том числе, и для проведения киносъемок через иллюминаторы в корпусе колокола. Этот метод съемки был применен в научных картинах, исследующих морскую фауну и флору, а также, в сочетании с комбинированными съемками, в художественных фильмах “Подводная лодка Т-9”, “Тайна двух океанов” и других.

 

Техника водолазного дела быстро совершенствовалась. Разработка водолазного снаряжения, состоящего из металлического шлема, в который непрерывно поступал воздух с поверхности, водонепроницаемый одежды и грузов получила название “водолазный скафандр”.

 

Неудобство этого снаряжения, которое, кстати говоря, используется во многих водолазных работах, и сегодня заключается в том, что водолаз постоянно связан воздушным шлангом и телефонным кабелем с судном, находящемся на поверхности, и не имеет возможности свободного передвижения.

 

Первое автономное водолазное снаряжение, появившееся в 30-х годах XX столетия, было создано как спасательное средство для экипажей подводных лодок, и получило название легководолазного. Дыхательный аппарат состоял из одного баллона, заполненного кислородом, коробки химпоглотителя и являлся аппаратом с замкнутым циклом дыхания.

 

Компактность и минимальный вес аппарата давали возможность автономного плавания, что было чрезвычайно удобно, но имелся существенный недостаток - глубина погружения ограничивалась 15-20 метрам, вследствие того, что кислород на больших глубинах становился опасным для водолаза.

 

 

Информация 2:

 

 

Атмосферный воздух представляет собой смесь газов с содержанием азота 78,04%, кислорода 20,93%, аргона около 1%, углекислого газа 0,03% и малые дозы водорода, гелия, неона, криптона и ксенона.

 

Свойства газов, входящих в состав атмосферного воздуха под давлением меняются. Для проведения работы на глубине необходимо знать процентное отношение газов, составляющих воздух для дыхания.

 

К примеру: кислород под давлением более 2-х атмосфер (т.е. на глубине 15-20 метров) оказывает ядовитое действие на организм.

 

Азот под давлением свыше 5 атмосфер (40-50 метров глубины) оказывает наркотическое действие (азотное опьянение). Быстрый подъем из глубины вызывает кессонную болезнь из-за бурного выделения пузырьков азота из крови, как бы вспенивая ее.

 

Повышение углекислого газа более 3% в дыхательной смеси вызывает смерть.

Каждый компонент, входящий в состав воздуха, с повышением давления до определенных границ становится ядом, способным отравить организм.

  

Стремление к безопасности, легкости и свободе передвижения над водой заставляло работать над созданием нового типа снаряжения – автономного.

 

Изобретение знаменитого французского исследователя Жака Ива Кусто и инженера Ганьяна получило название акваланг – “подводные легкие”, освободило водолазов от неуклюжих скафандров, шлангов и сигнальных концов, связывающих их с поверхностью. Запас воздуха в баллонах находится за спиной аквалангиста, специальное устройство (легочный автомат) регулирует его давление и позволяет пловцу дышать на различных глубинах.

 

Акваланг является автономным снаряжением с открытым циклом дыхания (в отличие от кислородных аппаратов), так как выдох производится прямо в воду.

 

Появление в конце 50-х годов на экранах кинотеатров первых подводных фильмов “В мире безмолвия” и “Голубой континент”, снятых группой Ива Кусто в автономном снаряжении, позволило миллионам зрителей заглянуть в чарующие глубины океана.

 

Начало пути

 

Мы сидим на вершине утеса, нависшего над Гизельдонским ущельем в Северной Осетии, на высоте почти три тысячи метров. Над нами в синем, до боли в глазах, небе черными точками проплывают орлы. Дна ущелья не видно, оно закрыто белой пеленой облаков. И невольно кажется, что кроме нас: режиссера Владимира Чеботарева и меня, на расстоянии многих сотен километров никого нет. Два человека, затерявшиеся среди бесчисленных горных вершин. Нам немного грустно. Так бывает всегда, когда заканчиваются съемки картины и приходится расставаться с полюбившимися героями и местами.

 

Час назад погасли прожекторы и заглохли двигатели передвижных электростанций – лихтвагенов. В окружении старцев уехал на белом коне в родной аул Коста Хатагуров. Эхо перестало разносить над горами кинематографические команды.

 

Мы закончили съемки фильма “Сын Иристона”.

До свидания, гостеприимная Осетия!

До свидания, горные вершины Кавказа!

А дальше? Где прозвучат вновь такие знакомые и каждый раз неизменно волнующие слова: “Внимание! Мотор! Начали..?”. Снова в горах? Во льдах Арктики? Или на берегах Волги?

 

Признаюсь, у нас есть заветная мечта: мы давно задумали перенести на экран события известного романа Александра Беляева “Человек-Амфибия”.

 

Кого не волновала удивительная судьба юноши Ихтиандра? Кто мысленно не отправлялся вслед за ним в морскую пучину? И если вы скажете, что втайне не вынашивали мечту заглянуть собственными глазами в мир человека-амфибии, - я не поверю.

Так, может быть, в следующий раз знакомая команда прозвучит в “мире безмолвия”?

 

Во всяком случае, мы хотим превратить морское дно в киносъемочный павильон. Остается доказать реальность замысла, что мы и стараемся всеми силами сделать, несмотря на всю его авантюрность, и, кажется, наша мечта близка к осуществлению.

Студия “Ленфильм” включила в план работу над картиной “Человек-амфибия”, и мне доверили ее снимать.

Но как?

 

Передо мной десятки вопросов и сотни неизвестных вещей. Я никогда не занимался подводным плаванием и, тем более, никогда не снимал под водой. Все впервые и все неясно. Да и вообще это первая художественная картина у нас, рассчитанная на большой объем игровых подводных съемок.

 

Путь от вершины Гизельдонского утеса на самолете до “Ленфильма” занял несколько часов.

...И вот на одной из дверей длинного коридора киностудии вместо красивой стеклянной таблички с названием фильма, кнопкой приколот лист бумаги с надписью карандашом - “к/к “Человек-амфибия”.

 

Наша группа только начинает работать, и мы еще не успели должным образом оформить вход. Зато стены сплошь украшены плакатами из серии “Первая помощь утопающим”, а над ними жирным шрифтом выведено известное изречение “спасение утопающих – дело рук самих утопающих”.

 

Наша комната скорее похожа на водолазный класс, нежели на кабинет киностудии. Диаграммы, плакаты, карты глубин, составные части подводной амуниции водолаза и воздушные приборы в строгом порядке развешаны и разложены по углам.

 

Дни проходят в разработке сценария и техники съемок, а вечера отведены тренировкам в бассейне. Каждый день приносит новые “открытия”, и мы все отчетливей понимаем, какая огромная работа ждет нас впереди, как далека еще наша заветная мечта от осуществления.

 

В нашей команде появились молодые ребята – пловцы из института физкультуры им. Лесгафта. Их задача – подготовка кинематографистов к будущим подводным съемкам и обеспечение безопасности. Осветители, художники, механики, декораторы (не говоря уже о членах операторской и режиссерской групп) тщательно отбираются и проходят строгий медицинский контроль.

 

Вопросов больше чем ответов. Из каких материалов делать декорации? На какой глубине лучше всего вести съемку? Как изменяется цвет под водой? Смогут ли работать на дне моря артисты?

Сто тысяч “как?”, “где?” и “почему?”.

Перед нами задача со многими неизвестными. Необходимо разработать и сконструировать всю подводную технику для съемок, ведь у нас ничего нет, все надо начинать сначала.

 

Но, прежде всего, надо научиться жить и работать под водой. Мы должны пройти и освоить все премудрости водолазной науки в школе подплава, что на Васильевском острове, и каждый член нашей съемочной группы должен сдать экзамен на звание легкого водолаза и получить профессиональные права и водолазную книжку с допуском погружения до 40 метров глубины.

 

Информация 3:

 

Самая чистая вода примерно в тысячу раз менее прозрачна, чем воздух. На величину относительной прозрачности влияет количество взвесей – органических и неорганических частиц в совокупности с пузырьками воздуха и другими газами, находящимися в воде в постоянном движении. Эти частицы рассеивают и поглощают свет, снижая прозрачность воды.

 

На практике для оценки прозрачности воды пользуются стандартным белым диском диаметром 300 миллиметров (диск Секки), закрепленным на тросе с разметкой. Глубина, на которой перестает просматриваться диск, является “глубиной видимости”. Для подводных съемок важнее “горизонтальная видимость”, которая в среднем на 40% меньше “глубины видимости”. Дальность “горизонтальной видимости” зависит от прозрачности воды, и глубины, на которой ведется измерение. Прозрачность воды значительно изменяется в различных водоемах. Так глубина исчезновения видимости белого диска:

 

Белое мореоколо 6 метров;

Балтийское море — около 10 метров;

Каспийское море — 9-11 метров;

Черное море (береговая часть) - 13-18 метров;

Черное море (вдали от берега) - 28 метров;

Индийский океан — 40-50 метров;

Красное море - до 80 метров.

 

 “Тону!!!”

 

В “Озерках”, под Ленинградом, проводятся соревнования на первенство города по подводному плаванию.

 

Первый чемпион Советского Союза по подводному плаванию Рем Стукалов, выступающий на этот раз в качестве главного судьи соревнований, знакомит меня с участниками.

 

Гулко стучит компрессор, заряжающий акваланги. Из серебряного горла репродуктора разносится над берегом голос, созывающий представителей команд. До начала остаются считанные минуты, и уже в который раз спортсмены проверяют воздушные аппараты, сверяют компасы, укрепленные на прозрачных крыльях – стабилизаторах, похожих на модели планеров.

 

И вот уже над гладкой поверхностью озера появились белые буруны воздуха, вырвавшиеся из респираторов, и черные резиновые шары поплыли, отмечая пройденный пловцами путь.

 

Первые радости и первые огорчения. Кого-то сняли с дистанции, кого-то поздравляют с отличными результатами. Один за другим выходят из воды участники. Соревнования закончены.

 

Пока подсчитывают результаты, Стукалов уводит меня от места соревнований к старой плакучей иве, низко склонившейся над озером. Здесь никто не помешает моей первой тренировке в открытой воде.

 

Нельзя сказать, что я совсем новичок. Теоретически я знаю, что такое акваланг и как нужно им пользоваться. Более того, я несколько раз уже плавал под водой в бассейне. Но, тем не менее, очень волнуюсь и не особенно тороплюсь лезть в воду. С большим удовольствием отложил бы до следующего раза. Рем испытующе смотрит на меня, и под его взглядом отступать неловко. Стоя на берегу, делаю несколько глубоких вдохов из акваланга. Хлопает мембрана, выпуская отработанный воздух. С размаху бросаюсь в воду и уплываю на несколько метров от берега. Здесь еще совсем мелко, если встать, голова окажется над поверхностью. Но я не поднимаюсь и лежу на илистом дне, вспоминая все наставления моего тренера. Видимость - ноль. Вытянув руку, едва различаю в мутной воде концы пальцев. Дыхание становится спокойным, воздух легко поступает в легкие.

 

Перед погружением я видел недалеко от берега “ворота” – трассу соревнований и сейчас хочу доплыть до них. Мне кажется, что акваланг плохо держится на спине, подтягиваю пояс и еще раз пропускаю свободные концы ремня в прорези пряжки. Оттолкнувшись от дна, устремляюсь вперед и быстро ухожу вниз. Сильно болят уши, и давит виски. Надо уровнять давление. Сделав глубокий вдох, поднимаюсь немного вверх, сразу становится легче. Вокруг полная мгла, ничего не видно. Поворачиваю вправо, влево, и в конце концов теряю ориентацию. Неприятное чувство одиночества и тоска овладевают мной. Несколько резких взмахов ластами - вхожу в глубину. Снова сильно давит на уши. Я уже не ищу трассу. Где же берег? Поворачиваюсь и плыву в обратном направлении. Берега нет.

 

Еще через несколько минут уже не могу понять, где дно, а где поверхность.

Кровь стучит в висках. Вспоминаю “теорию” - это значит кончается воздух.

 

Вытянув руки, быстро плыву до тех пор, пока не попадаю на дно. Скользкая тина обволакивает со всех сторон. Акваланг прижимает ко дну, не дает встать на ноги. Запутанные ремни развязать невозможно. Барахтаясь на дне, задеваю маску, и она тотчас заполняется водой.

 

Я забыл все, чему меня учили. Хочется крикнуть: “Тону!!!”. Оттолкнувшись от дна, бросаюсь вверх, вслед за пузырями. Перед глазами плывут разноцветные кружки и точки.

Я задыхаюсь. Наверное, мне попался испорченный акваланг.

 

В дыхательные трубки попала вода, и теперь я глотаю ее вместе с воздухом. Размахиваю ногами и руками, судорожно пытаюсь отстегнуть ремни. Снова отталкиваюсь, и, вынырнув, отбрасываю загубник, едва успев сделать короткий вдох. Акваланг тянет на дно, и, кажется, больше не вынырнуть. Каким-то образом освобождаюсь от акваланга и в облаке пузырей вылетаю на поверхность, где меня подхватывает тренер. У меня нет сил ничего объяснить ему. Сдвинув маску на лоб, переворачиваюсь на спину. Тело налито свинцом. Едва шевелю ластами и плыву, пока голова не оказывается на берегу. Проходит несколько минут, прежде чем я окончательно прихожу в себя.

 

Рем, отыскавший брошенный мною акваланг, говорит, что аппарат в порядке, и воздуха в нем более, чем достаточно. Но, что мне до этого! Я жив! Хватит с меня острых ощущений. И на земле достаточно интересной работы. В конце концов, я не человек-амфибия. Мне совершенно не обязательно лазить под водой. Снимут и без меня.

 

Все эти мысли проносятся в голове, а на лице такое растерянное выражение, что Рему ничего не остается делать, как утешать меня.

– Не отчаивайся. Это все из-за отсутствия видимости.

 

И он начинает рассказывать о своих первых неудачных погружениях, об испытанном страхе, о потере ориентации и “научно” доказывает, что очень хорошо то, что случилось со мною сегодня. Он говорит так горячо и убежденно, что мне и самому начинает казаться сегодняшнее происшествие ни чем не примечательным. Даже больше – я начинаю думать, что для практики действительно очень хорошо, что я едва не утонул. Но, тем не менее, пойти в воду еще раз отказываюсь.

– Никак не думал, что ты трус, - жестко говорит Рем и уходит.

     

  • Рем, подожди...

     

Я догоняю его и пытаюсь объяснить, что в следующий раз буду выполнять все его приказания, но сегодня я замерз, устал, что мне необходимо отдохнуть, и выдумываю, бог знает что еще.

– Ты пойдешь сейчас или уже никогда не сможешь опуститься под воду. Чувство страха надо преодолевать сразу. Не бойся – я буду все время рядом.

 

Мне ничего не остается. Путаясь в ремнях, снова водружаю на спину - ненавистные мне тяжелые чугунные баллоны. Медленно вхожу в воду и погружаюсь на дно.

Через несколько минут чувство страха проходит, и я отваживаюсь проплыть глубже. В этот раз легко достигаю семиметровой глубины. Носом резко выдуваю воздух под маску. Щелкают барабанные перепонки – это внутреннее давление стало соответствовать наружному, исчезла всякая боль в ушах. Несмотря на то, что ничего не вижу вокруг, на этот раз не испытываю никакого волнения и страха.

 

У меня в руках компас, каждое движение отражается на его картуше, она, подобно эквилибристу на проволоке, начинает раскачиваться на оси. Стараюсь плыть ровнее, и вот уже передо мной ворота - два шеста, вбитые в грунт. Даже странно, что я их не нашел в прошлый раз. Манометр показывает 50 атмосфер. Пора возвращаться. Сделав круг, без всяких происшествий добираюсь до берега.

Но сколько же надо учиться, чтобы под водой чувствовать себя в своей стихии?..

 

 

Первые испытания

 

Наступило время проверить наши теоретические знания, полученные в классах, и некоторый опыт пребывания в воде. Всего этого пока явно не достаточно для начала работы над картиной.

 

Мы уже попробовали в спортивном бассейне опустить под воду осветительные приборы, которые используются на съемках в павильоне и убедились, что это абсолютно бессмысленно. Даже 10 киловаттные лампы из-за рассеивания света под водой практически ничего не дают, не говоря уже о сложности изолирования контактов и необходимости подключения приборов к электростанции на поверхности.

 

Возможный выход – использование взлетно-посадочных фар, применяемых в авиации. Для нас это не единственная проблема, которую надлежит решить. Надо создать всю линейку подводной техники, выяснить, из каких материалов делать декорации, как должны выглядеть костюмы Ихтиандра и Гуттиере и многое другое.

Вопрос выбора натуры уже решен, и мы отправляемся небольшой группой на Черное море в Крым для проведения экспериментального периода.

 

Маленькое рыбацкое судно-фелюгу бросает с волны на волну. Палуба уходит из-под ног, а все наше водолазное имущество ползает от одного борта к другому, а потом от носа на корму. Снаряжения у нас не так много, но уже есть акваланги, самодельные ласты, маски, трубки для дыхания, сделанные из противогазных шлангов, и профессиональный гидрокомбинезон. Гидрокостюм отличаются от гидрокомбинезона тем, что он скроен так, что рубаха и штаны являются отдельными частями, а в гидрокомбинезоне рубаха со штанами представляют одно целое, и сделаны из тонкого водонепроницаемого, но неэластичного материала. Такой костюм служит для защиты от холода, но в значительной степени стесняет движения под водой.

 

Наш гидрокомбинезон мне очень велик, но другого нет, а потому я должен сам его испытать.

Надеть костюм очень непросто. Через аппендикс - резиновый мешок в центре костюма, залезаю внутрь. На ногах огромные боты - мокроступы, а на голове такой же, как у противогаза, только закрытый со всех сторон, шлем с двумя стеклянными глазами и длинным носом. Длинный нос сделан не для красоты, им можно изнутри протирать стекла очков, если они запотеют. Шлем и боты приклеены к костюму. Все это одно целое. На поясе - ремень с надетыми на него свинцовыми квадратиками, каждый весом один килограмм. Их много - целых двадцать. На спине - аппарат с двумя чугунными баллонами, в них находится сжатый под давлением в 150 атмосфер воздух. В зависимости от глубины погружения его может хватить от 15 до 40 минут.

 

Теперь самое главное, как говорят подводники, “обжаться” – удалить из гидрокомбинезона воздух. По трапу медленно и неуклюже вхожу в море. Со свистом вырывается из костюма воздух. Это вода, сдавившая меня, вытесняет его. Пробую оторваться от трапа и уйти на дно, но ничего не выходит - не могу утонуть, видимо, не весь воздух удален. Мне дают еще несколько килограмм груза, и, наконец, оттолкнувшись от трапа, погружаюсь. Сразу же прекращается всякая качка.

 

Опускаюсь все ниже и ниже. В разные стороны бросились перепуганные стайки темно-синих рыбок – морских ласточек. Чем глубже погружаюсь, тем хуже себя чувствую в новой одежде. Слишком много ненужных складок на моем огромном костюме, сжатые водой, они почти не дают мне двинуться.

 

Не достигнув дна, останавливаюсь, и совсем не потому, что не хочу опускаться глубже – мой вес в воде оказался равен нулю, или, как говорят водолазы, “нулевая плавучесть”. Ни вверх, ни вниз. Я повис в морской глубине, не имея возможности пошевелиться, так “обжал” меня мой костюм.

 

В двух-трех метрах подо мной дно, а волнующая поверхность моря едва светится над головой. Замечаю, что поверхность начинает перемещаться, сначала она оказывается справа от меня, потом подо мной. Море поставило меня вверх ногами потому, что, пытаясь достать дно, я резко наклонился, и воздух, оставшийся в складках, перешел в ноги костюма, они стали легче и всплыли.

 

Теперь вишу между дном и поверхностью, но уже вниз головой. Стекла запотели, ничего не вижу, все как в тумане. С трудом согнул руку, пытаюсь резиновым носом протереть очки. Кое-как протер стеклянный глаз. Подгребая руками, дошел до дна и воткнулся головой в мягкий грунт. Вокруг чистый, белый песок, мелкие россыпи камней, редкие кустики буровато-коричневой цистозиры и тонкие, длинные, плавно колышащиеся зеленовато-седые, похожие на распущенные косы, водоросли. Перестали рыть песок своими длинными усиками султанки, с удивлением подплыли любопытные зеленушки, а старый морской ёрш улегся на дно перед моим глазом, ожидая дальнейших событий. Все мои попытки встать на ноги не увенчались успехом и, чтобы всплыть, я выдыхаю в костюм побольше воздуха, и, как воздушный шар, надутый легким газом, устремлюсь вверх. Конечно, опытные подводники никогда бы не оказались в моем положении, но ведь я только начал постигать водолазную науку.

 

Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее устремляюсь из глубины, и как раздувшийся мяч выскакиваю на поверхность, нелепо размахивая в воздухе ногами. Моя голова все еще под водой, но я услышал, или вернее почувствовал, взрыв хохота - “салют” в честь столь необычного появления. На ноги мне накинули петлю и подтащили к трапу фелюги.

 

Тренер сделал строгий выговор, а доктор выслушал легкие и сердце и, несмотря на благополучное возвращение, еще долгое время держал под усиленным медицинским контролем.

 

Информация 4:

 

При погружении с аквалангом, из-за изменения наружного и внутреннего давлений, достаточно часто возникают боли в среднем ухе, в гайморовой полости и некоторых полостях черепа.

Полость среднего уха соединена с носоглоткой евстахиевой трубой. Отверстие евстахиевой трубы, выходящее в носоглотку, обычно закрыто. Оно открывается при глотании, зевоте и т.д., тогда воздух через евстахиеву трубу попадает в полость среднего уха, таким образом, легко уравнивается давление.

 

Перед погружением необходимо убедиться в проходимости своих евстахиевых труб. Для этого, закрыв рот, пальцами зажимают нос и резко выдыхают воздух. Барабанные перепонки должны реагировать легким щелчком. Если это не происходит, значит, евстахиевы трубы не проходимы — барабанная перепонка будет растягиваться и вжиматься в полость среднего уха, что приводит к болям, а иногда и к разрыву барабанной перепонки,

 

Боли могут возникнуть и при чрезмерно быстром спуске под воду, когда водолаз не успевает “продуть уши” и выровнять давление. В этом случае необходимо приостановить спуск, сделать несколько глотательных движений для уравнивания давления.

 

При подъеме из глубины необходимо помнить, что парциальное давление азота, растворенного в крови, становится большим, чем его парциальное давление в выдыхаемом воздухе. Для безопасного подъема необходимо соблюдать режим декомпрессии (подъем с остановками). В противном случае при быстром подъеме азот начнет быстро выделяться из тканей в кровь, образуя газовые пузырьки, что вызовет расстройство кровообращения (“вскипание крови”) и кессонную (декомпрессионную) болезнь.

 

При подъеме с любой глубины необходимо сделать остановку на глубине 3-х метров, убедиться в отсутствии шума винтов проходящих на поверхности судов. При подъеме из глубины более 12 метров остановка должна быть не менее 2-х минут.

 

400 километров под водой.

Стремительно несется фелюга, разрезая носом неподвижную гладь моря. Легкая пенная полоса остается за кормой, и только крики провожающих нас чаек нарушают тишину. Мимо проплывают величественные, отвесные скалы Кара-Дага и крохотные песчаные бухты с романтическими названиями: “Разбойничья”, “Сердоликвая”, “Царская”, примостившиеся у подножия гор. Но нас интересуют не красоты прибрежных пейзажей. Мы лежим на борту, пристально глядя в прозрачные глубины.

Солнечные лучи клинками вонзаются в толщу воды. Сверкая чешуей, далеко в глубине проносятся стайки сигарообразных кефалей. Плавно шевеля опаловыми зонтиками, проплывают медузы.

Вот уже несколько дней мы движемся вдоль берега Крыма, составляя подводную карту береговой отмели, нанося на нее пещеры и скалы, ущелья и гроты.

От Севастополя до Феодосии – 400 километров. Этот путь мы должны проделать по воде и... под водой. Мы должны отыскать хотя бы предварительные значения неизвестных в той самой задаче, которая называется фильмом.

В шелесте волн и криках чаек появляется какой-то новый звук, он похож на прерывистый писк комара. Мы осматриваемся, но море по-прежнему безмятежно спокойно.

Лежащий на носу суденышка зовет нас к себе и показывает на кипящую далеко впереди воду.

– Это дельфины рыбу на поверхность гонят, - говорит капитан фелюги. И как бы в подтверждение правоты его слов, мы замечаем среди рыбьей стаи мелькающие черные точки. Какой редкий кадр можно добыть – ведь не часто приходится видеть охоту дельфинов, и вот сейчас представляется подходящий случай.

– Полный вперед! Курс на дельфинью стаю! — командует капитан.

Быстро подготавливаем к съемке подводный киноаппарат, надеваем акваланги, маски и ласты. Принимаем решение спрыгнуть в воду, как только фелюга поравняется с дельфинами. Я должен снять дельфинью охоту. Со мной пойдет под воду мой ассистент, а остальные, сделав круг на фелюге, спрыгнут в различных местах и, замкнув дельфинью стаю, погонят ее в нашу сторону.

Уже совсем близко выпрыгивают из воды черные лоснящиеся тела. Дельфинов очень много. Повсюду, сколько видит глаз, торчат из воды серпообразные спинные плавники. Резкий взмах хвостом, выпрыгнет дельфин на поверхность, пронесется над водой черной молнией, и только расходящиеся кругами волны остаются на том месте, где он нырнул.

– Аппарат за борт! - и через секунду погружение.

Со звоном лопаются воздушные пузыри, расходится белая пена, глазам открывается удивительная картина. Мы находимся в центре рыбьей стаи.

Рыбы не обращают на нас никакого внимания, мечутся в разные стороны, пытаясь скрыться от хищников. Мимо меня, едва не задев аппарат, проносится черная тень, за ней другая, третья. Это дельфины атакуют перепуганную рыбу. Сделав полукруг под водой, перевернувшись белым брюхом кверху, один из них бросается на намеченную жертву; не успеваю заметить, как рыбка исчезает в дельфиньей пасти. Удар хвостом – дельфин вынырнул на поверхность пополнить запас воздуха в легких и вновь устремился за рыбой. Все это проходит так быстро, что я не выключаю мотор аппарата, боясь пропустить что-нибудь из этого необычно интересного зрелища.

Дельфины исчезают так же стремительно, как появились. И вот уже вокруг тишина, и ничто не напоминает о происходившей только что подводной охоте. На счетчике аппарата появилась цифра 20, это значит, что снято 20 метров кинопленки, а вся съемка продолжалась 40 секунд. Интересно, как получатся эти подводные кадры?

Медленно поднимаемся на поверхность, проверяем аппарат и следим за тем, как наши товарищи, окружив широким кольцом дельфинью стаю, гонят ее к нам. Уходим в глубину и, притаившись, терпеливо ждем.

Снова перед нами замелькали дельфиньи тела, тихо зажужжал киноаппарат, снимая этих подлинных властителей морского царства. Я стараюсь плыть как можно быстрее, но разве можно догнать плывущего со скоростью курьерского поезда дельфина?

В аквалангах достаточно воздуха, и до подхода фелюги можно заодно осмотреть прибрежные скалы. Вода удивительно прозрачна. Между скалами замечаем широкий, постепенно суживающийся кверху, как ворота в крепость, вход в подводную пещеру.

Стены густо заросли ковром водорослей самых непонятных расцветок. Вот маленькие ярко-красные трубочки с нежным розовым цветком на конце - актинии. Стоит протянуть руку к этому цветку, как он моментально сжимается в комочек и прячется внутри своего домика-трубочки. Вокруг них плавают такие же маленькие золотисто-красные и ярко-синие рыбки. Ближе ко дну видим причудливые белые цветы, но это не цветы, – это кладки хищного моллюска рапана. В них находятся икринки. А сами рапаны разлеглись на песчаном дне в своих крепких, спиралеобразных панцирях.

Пещера большая, и нам не видно где она кончается. Осторожно пробираемся внутрь. Здесь холодно и темно. Неясные рыбьи тени скользят перед нами. Оборачиваемся назад - ярким голубым пятном светится вдали треугольник входа.

На темно-сером выступе скалы лежат страшные на вид рыбы. Коричневое тело с черными крапинками, огромная голова, усеянная множеством острых шипов и длинные колючие плавники. Это скорпена. Надо быть осторожным: укол ее ядовитых шипов опасен для человека.

Пещера разделяется на два коридора. Мы сворачиваем в более широкий. Кругом темнота. Плывем очень медленно, буквально на ощупь, вытянув перед собой руки, чтобы не удариться о каменные стены. Наконец начинаем смутно различать окружающие предметы. Неясно засветилась трещина в скалах. Быстро плывем навстречу свету. Оказывается, пещера имеет второй замаскированный выход. Это может пригодиться: в такой пещере можно снять эпизоды, в которых говорится о подводном тоннеле, ведущем к сухопутному жилищу героя картины – Ихтиандра.

Пещера остается позади.

Перед нами открывается дно с причудливыми нагромождениями застывших каменных изваяний.

За скалой стая крупной кефали сбилась в сплошной серебряный клубок. Не обращая на нас никакого внимания, они стремительно поносятся вверх и вниз, извиваясь и поворачиваясь, но, не отставая друг от друга. Это свадьба кефалей. В центре рыбьего клубка большая самка, которая должна выметать икру, а вокруг нее самцы исполняют причудливый свадебный танец. Осторожно преследуем рыбу и видим, как вся стайка опускается вниз. Несколько самых крупных самцов прижимают плавниками ко дну самку, заставляя ее начать икрометание. Не пугая рыбу, уплываем в сторону. Базальтовые громады, будто высеченные гигантским резцом скульптора, витыми колоннами возносятся к поверхности. Течение относит вырывающиеся из аквалангов пузырьки воздуха, и они мелким бисером покрывают колонны, подчеркивая фантастическую прелесть подводного пейзажа.

Повсюду глубокие овраги и широкие ложбины с оголенным каменным дном. Тускло поблескивают крупинки вулканического стекла. Иногда стены ущелий сближаются, шатром нависая над головой, и тогда становится жутко в этих мрачных лабиринтах. Со стесненным от невольного страха сердцем рассматриваем отвесные, сильно пористые края обрывов. Поднявшись над ними, попадаем в спокойную долину плоских каменных волн.

Когда-то расплавленная вулканическая масса попала в море и застыла в причудливых формах. Подводные картины здесь строги и суровы. Даже рыбы не хотят заплывать в этот уснувший уголок моря, только большой каменный краб неторопливо боком ползет по скале, угрожающе выставив навстречу нам растопыренные клешни.

Наше внимание привлекает непонятное черное пятно. Подплываем и видим: огромный морской скат-хвостокол лежит неподвижно, подстерегая добычу. Он напоминает гигантскую сковородку. Лишь раскрывающиеся время от времени дыхальца на спине, да медленно шевелящийся, похожий на длинную плетку с колючками, хвост говорят о том, что это живое существо. Подплывать к нему близко рискованно: острые шипы на хвосте ядовиты, и горе зазевавшему пловцу, если он попадет под их внезапный удар.

Все глубже и глубже опускаемся в поисках неизведанного. Море щедро посвящает в свои тайны. Зеленоватый сумрак окружает предметы, сюда уже не доходят блики солнечных лучей. Стрелка глубиномера показывает 25 метров.

Из глубины появляются неясные очертания затонувшего корабля. Много лет прошло с тех пор, как во время жестокого шторма это судно пробивалось к своему порту.

С тех пор и лежит под водой железный остов судна. Вместо пассажиров разгуливают по палубам рыбы, а в машинном отделении пышно разрослись заросли водорослей. Прямо с капитанского мостика можно проникнуть в трюм, а оттуда через пробоину в днище выплыть в море. Около корпуса корабля наполовину засыпанный песком гребной винт, сорванный с места при катастрофе. Он похож на огромный железный цветок. Неподалеку от него распластался фашистский самолет.

О какой трагедии рассказывает эта находка?

Чем ближе к берегу, тем все больше тревожных видений минувшей войны.

Поднимаются со дна искромсанные железные балки и поросшие густым мхом стальные ежи. Грудами железного лома лежат погнутые винтовочные стволы и проржавевшие гильзы. В 42-м году здесь шли бои...

Шум подходящей фелюги заставляет нас прервать поиски. Пора возвращаться на землю. Надо нанести на карту и записать в дневник все, что мы обнаружили, пополнить запас воздуха в аквалангах и согреться, потому что мы уже изрядно замерзли.

 

Информация 5:

Водная среда, являясь лучшим проводником тепла, чем воздух, быстро охлаждает тело человека. Тепло уходит настолько быстро, что даже усиленное движение не может его восстановить. Холодная вода усиливает обмен веществ, повышает потребность в кислороде и сокращает время пребывания под водой. В первый период пребывания в холодной воде в организме происходит усиление процесса теплообразования, и температура тела даже повышается на 0,50 но затем она начинает быстро снижаться, что вызывает переохлаждение. Признаками переохлаждения являются: “гусиная кожа”, мелкая дрожь мышц тела, озноб. Кожа и слизистые оболочки становятся синюшными, что объясняется параличом капилляров. Дальнейшее пребывание в холодной воде вызывает сильные боли в мышцах, паралич голосовых связок, появление икоты. Нахождение в холодной воде продолжительнее предельно-допустимых сроков влечет за собой потерю координации, сознания и остановку дыхания.

Пребывание раздетого человека ограничено:

при + 200 С – 40 минут;

при + 120 С – 30 минут;

при + 140 С – 20 минут;

при + 100 С – недопустимо.

Для восстановления нормальной температуры тела после переохлаждения требуется от двух до четырех часов.

 

 

Цена воздуха

Не успели мы оказаться на берегу, как услышали крики возмущенного администратора:

– Пора прекратить безобразия! - кричал он, вылезая из кабины ГАЗ-51. – Сколько можно терпеть? Вы меня в гроб вгоните!

– О чем это он? Недоуменно спрашиваем мы друг друга.

А Дмитрий Осипович, тем временем, все больше распаляясь, обвинял нас во всех грехах, призывая в свидетели шофера машины и потрясая в воздухе пачкой документов.

– Полюбуйтесь, до чего дошли. Надо же совесть иметь. Вы знаете, сколько стоит воздух?

Шофер сокрушенно качал головой и трогал сильно поношенный протектор автомобильных шин.

Воздух стоил дорого. Ежедневно наш газик делал два, а иногда три сорокакилометровых рейса для зарядки аквалангов. Один час работы под водой, и машина, поднимая пыль, отправлялась за воздухом, гремя пустыми баллонами.

Утешая расстроенного администратора, мы доказывали ему необходимость расходов.

– Без воздуха работать под водой нельзя. Даже дельфины, и те поднимаются на поверхность, чтобы сделать вдох.

– Вот и прекрасно! Отчего бы вам ни использовать опыт дельфинов?

     

  • То есть, как это? - поинтересовались мы.

     

– Дельфин прекрасно плавает под водой 3-4 минуты, на секунду поднимается подышать и опять ныряет. Вы можете плавать так же!

– Вы, что, шутите? – взорвался, молчавший до сих пор, тренер. – Они с воздухом еще не научились работать по-настоящему. Посмотрите, как они дышат под водой, ведь это не водолазы, а паровозы какие-то. Одни пузыри идут.

Старший тренер был прав. Опускаясь под воду, мы совсем не обращали внимания на дыхание. Казалось, чем больше сделаешь вдохов, тем легче плавать. На поверхности, над местом нашей работы, вода бурлила, как в кипящем котле.

Подошедший художник положил конец спорам. Нас ждали на пирсе. Стройные очертания скалы и ее необычная окраска издали привлекали внимание. Вездесущие мальчишки, окружив декорацию, строили всевозможные догадки и старались отколоть на память цветные кусочки.

Попытка использовать под водой декоративные элементы привела нас к созданию конструкции из железа и бетона. Окрашенные водоустойчивыми красками, они долгое время не подвергались разрушению и хорошо сочетались с окружающим пейзажем.

Вся сложность заключалась в их установке на грунте. Ведь самая легкая деталь, выполненная таким способом, весила не одну сотню килограммов. Но, как говорят, цель оправдывает средства, и, опутав паутиной веревок декорации, дружными усилиями мы ставили их на заранее выбранные под водой места.

Так было и на этот раз.

– Раз, два, ухнем! Еще раз, взяли! – Скрипят борта фелюги под тяжестью скалы.

– Эх, ух, – сама пошла!

Четко отбивая ритм, работает двигатель. Наши постоянные спутницы, чайки, с интересом разглядывают странный груз. Одна, осмелев, садится на вершину и пробует ее на вкус. Не съедобна! И чайка, взмахнув крыльями, опускается в пенный след.

За кормой остались Гравельная бухта и мыс Капсель.

– Стоять на левом борту! Отдать якорь!

Круто обрывается в воду мыс Меганом – место нашей съемки.

– Майна! Майна помалу! – Бережно, как хрупкую фарфоровую статуэтку, опускаем в море скалу.

На первых трех метрах видны все оттенки цвета. С увеличением глубины исчезает красный, за ним оранжевый, желтый, а к 15 метрам остается холодный сине-зеленый тон.

На палубе фелюги смонтирована небольшая электростанция, питающая две трехкиловаттные лампы. В экспедиционных условиях сложно сделать подводный прожектор, отвечающий всем требованиям. Приходится довольствоваться малым, тем, что можно сконструировать в нашей походной мастерской. Изолированная бакелитовым лаком лампа опущена за борт. Сверху наблюдаем, как уходит все глубже светящаяся нить. Подсвеченная скала переливается всеми цветами радуги. Стоит только выключить свет, исчезают краски, все окутывается зеленоватой дымкой.

Мощность наших приборов настолько мала, что ее хватает на освещение небольшого участка декорации. Но этого достаточно, чтобы понять необходимость электрической подсветки.

Впервые за время работы под водой, слежу не только за тем, что делается в кадре, но и за собственным дыханием. Стараюсь делать глубокий вдох, задерживаю дыхание, – выдох. Иногда забываю, и тогда воздух столбом вырывается из легочного автомата. Спохватившись, ловлю ритм дыхания: вдох-пауза-выдох.

В голове обрывки утреннего разговора – “машина будет делать один рейс… воздух стоит дорого”.

Как ни старались, стрелка указателя давления на манометре неуклонно ползет к нулю.

С нами работают чемпионы Союза по подводному плаванию Рэм Стукалов и Галя Шурепова. С восхищением и завистью смотрю на эту пару, виртуозно выполняющую серию фигур “высшего пилотажа”. Пока еще Рэм-Ихтиандр не имеет своего чешуйчатого костюма, а Галя-Гуттиере одета в искрящийся блестками костюм из картины “Мистер Икс”. Приклеенные к костюму блестки размокли и зеленым сверкающим дождем отмечают подводные тропинки проплывов Ихтиандра и Гуттиере. Спортсмены проносятся над декорацией, ныряют в искусственный грот, репетируя кусочки сцены “спасения Гуттиере”. Нам необходимо найти “технику плавания” Ихтиандра. “Кроль” сменяется “брасом”, затем “дельфином”. Все точнее становится рисунок проплыва. Спортивный стиль нас не устраивает. Мы просим Рэма изменить “дельфин”, – амплитуда движений становится длиннее и мягче.

Я тоже “совершенствую” свой стиль, пока еще получается не очень хорошо, но кое-какие достижения есть. Я уже умею уравнивать давление, не зажимая пальцем нос, съемочная камера уравновешена и больше не болтается в руках. Мне перестали мешать волны, течение и прибой. Невесомость аппарата и легкость передвижения помимо желания вынуждают делать головокружительные панорамы. Самым сложным оказалось снять под водой устойчивый, статичный кадр.

Возвратившись на базу, мы обнаружили только что отпечатанное распоряжение, которое гласило: “ В связи с большими затратами, связанными с многократными рейсами автомашины для заправки аквалангов воздухом, предлагаю всем членам экспериментальной группы, пользующимся аквалангами, делать под водой не более четырех вдохов в минуту”. Далее следовала подпись и число.

Забегая вперед, могу сказать, что этот приказ не буквально, но был выполнен, как это ни парадоксально, он оказал нам большую пользу.

 

 

Информация 6:

Дышать воздухом – жизненная потребность человека. При нормальном состоянии организма легкие имеют емкость от 3 до 6 литров воздуха. Человек, делая 16-18 дыханий в минуту, поглощает до 30 литров воздуха. Расход воздуха сильно изменяется в зависимости от нагрузки, температуры и глубины погружения. Если на поверхности расходуется 30 литров в минуту, пловец расходует на глубине 10 метров – 60 литров, на глубине 20 метров – 90 литров, на 40 метрах – 150 литров. Умение правильно и экономно расходовать воздух имеет важное значение. Тренированный пловец делает 10-14 дыханий в минуту.

Для зарядки баллонов аквалангов должен употребляться абсолютно чистый воздух, очищенный от вредных примесей с помощью фильтров, поглощающих масло, влагу, пыль и другие элементы, содержание которых в воздухе может повлечь за собой тяжелые последствия. Необходимо следить за отводом выхлопных газов от двигателя самого компрессора, чтобы они при зарядке не попали в акваланг.

 

 

Факел под водой

Полтора месяца экспериментальных работ остались позади. Три тысячи метров пленки сняты под водой. Сто сорок часов проведено на дне моря. С каждым днем все больше приспосабливаемся к новым условиям существования в морских глубинах. Мы привыкли ходить по дну на руках, вниз головой, чтобы не поднимать ил ластами, научились пользоваться скупым языком жестов, где за каждым движением рук подразумевается сложная фраза. Бесшумно подкрадываемся к обитателям моря, не нарушая привычного хода их жизни. Нас перестала пугать глубина, и уже стало совершенно не обязательно смотреть на манометр, чтобы определить оставшееся количество воздуха в баллонах. А главное, мы получили ответы на многие вопросы, связанные с техникой подводных съемок.

Можно ли под водой зажечь факел? Вот этого мы еще не знаем.

Фелюга ушла на лов белуги, оставив нас на катамаране – двух спаренных вельботах с настилом. Наш пиротехник приготовил для пробы два подводных факела. Договариваемся о сигнализации. Мой ассистент, одетый в тельняшку и парусиновые брюки, дублирует сегодня Бальтазара – отца Гуттиере. Зажженный факел будет означать начало съемки.

Осторожно пробираюсь по дну к выбранному месту. Сверху опускают два пояса с грузами. Свинцовой тяжестью ложатся они на плечи, прижимая меня к грунту. В кадровом окне аппарата виден силуэт лодки. Даю сигнал готовности.

На поверхности появился огонь.

Мотор!

Метр за метром проходит пленка, а огонь остается все еще на прежнем месте. Наконец, светящаяся точка погружается и перед объективом медленно проходит… пылающая ласта. Что это значит? Ничего не понимая, останавливаю съемку. Наверху плавают многочисленные огни. Я не хочу взмутить воду и остаюсь на дне, в ожидании условного сигнала. Время под водой летит быстро. Становится холодно, а с лодки не дают никаких знаков. Но вот рядом с бортом появился огонь. Отчетливо вижу горящий факел и опущенные в воду ноги.

Съемка!

С камнем, зажатым в ногах, погружается в воду “Бальтазар”. С треском горит факел на длинной палке. Подсвеченное огнем кроваво-красное облако пузырей рвется к поверхности. Горит! Знаком прошу придвинуть факел поближе к лицу.

Освещая путь, идет вдоль скалы “Бальтазар” в поисках норы “морского дьявола”. Шаг за шагом приближается он ко мне, и когда весь кадр заполняет фигура с факелом – раздается взрыв. Кажется, у меня лопнули барабанные перепонки, такова сила звука. Черное облако закрывает кадр. Снимать! Снимать до конца! Медленно расходятся клубы дыма и из них появляется совершенно черное, с вытаращенными от ужаса глазами, лицо ассистента. На палке вместо факела болтаются дымящиеся клочья.

Жив? Вместо ответа – неразборчивое бормотание.

Палуба катамарана напоминает пожарище. Вокруг плавают обугленные доски. Лица моих друзей в копоти. Судя по тому, как одиноко сидит пиротехник, можно сказать, что здесь произошел “серьезный” разговор.

А все было очень просто. Первый факел, составленный из нескольких осветительных ракет, разорвался сразу. Горящие части подожгли все вокруг. Этим объясняется большое количество огней, плавающих на поверхности, виденных мною со дна. Уговорить ассистента “попытать счастья” со вторым факелом, оказалось делом нелегким. Здесь можно его понять. Поэтому, спрыгнув в воду, он держал его так далеко от себя. Видя, что все идет нормально, по моей просьбе он придвинул огонь ближе к себе… дальнейшее известно. К счастью, никто не пострадал.

Будем искать новый состав для факела.

 

 

За запретной чертой

Каждый прошедший день приближает время нашего отъезда.

Многое сделано, многое понято. Но для полноты картины нам не хватает эпизода “Бой Ихтиандра с акулой”. Нет большой рыбины, с которой можно снимать эту “битву”. Обещания рыбаков доставить нам необходимый экземпляр остаются невыполненными.

Погода портится, температура падает, и все меньше и меньше надежд на то, что нам удастся завершить столь необходимую съемку.

Удача, явившаяся нам в виде стасорокакилограммовой белуги, снова бросила нас под воду.

К великому огорчению, рыбаки, “спасая икру”, выпотрошили белугу и теперь срочно накладывают на брюхо шов.

Теперь главное – чтобы во время съемки не было видно подделки. Тяжелая рыбина, потерявшая плавучесть, медленно погружается на дно, описывая концентрические круги, и чтобы ее поднять, приходится тратить немало усилий.

Страхующие нас аквалангисты буксируют белугу, направляя ее в нужную сторону. Толчок – и рыба скользит в глубину, кренясь на бок и переворачиваясь вспоротым брюхом кверху. Не годится. Пытаемся направить белугу так, чтобы в кадре не был виден шов. Набрав в легкие побольше воздуха, стремительно ныряет наш герой. Блестит нож, занесенный для удара. Обхватив рыбину, размахивая ножом, вертится Ихтиандр.

С каждой репетицией течение относит нас все дальше в открытое море. Десятиметровую глубину сменила двадцатиметровая, а сейчас вообще не видно дна. Это нас не смущает: мы не опускаемся в нижние слои.

То, чего удалось достигнуть на репетициях, не получается при съемке. Переворачивающаяся белуга нарушает все планы, и приходится повторять все сначала.

В аквалангах страхующих кончился воздух, и они плавают над нами, наблюдая за происходящим. Под водой двое – Саша Ягунов, уже уставший бороться с рыбой, и я. Небольшой перерыв для отдыха, снова съемка. И вот уже под водой я один, у меня акваланг с тремя баллонами, а Саша вынужден с поверхности направлять движение.

Толчок, заскользила белуга, метнулся к ней Ихтиандр. В клубке сплелись человек и рыба. Оборот, другой, третий. Глубина десять, пятнадцать, восемнадцать метров, все глубже погружается борющаяся пара. Получилось! Сцена снята!

Оставив тонущую белугу, всплывает Рэм. С аппаратом в руках пытаюсь догнать уходящую в глубину “актрису”. С каждой секундой нарастает скорость погружения, а дистанция между нами не только не уменьшается, а увеличивается. Повернув аппарат, резко толкаю его вверх , на подъеме захвачу его с собой, а сейчас – вниз, и как можно скорее! В глубине скрываются контуры тонущей рыбы. Мы не можем оставить ее на дне, слишком дорогое удовольствие. Резкая смена температуры, попадаю в холодный слой. Темной точкой между мной и поверхностью висит камера, – только бы ее не отнесло течением!

Стрелка глубинометра приближается к красной черте. Тридцать, тридцать пять. Сорок метров для нас “критическая глубина”. А ласты, не переставая работать, уносят все глубже. Давление воды возрастает и ползет к нулю указатель воздуха. Вдох-пауза-выдох.

Белуга совсем близко. На глубинометре сорок метров. Скорее, скорее! Сорок пять! Вход – чувствую, как тяжело его сделать. Воздух на исходе. Еще метр-два, и изогнувшись, хватаю рыбину за хвост. Хватит ли воздуха на обратный путь? Поверхность едва светится. Тяжелый груз замедляет подъем. На всякий случай отстегиваю ремни. Теперь акваланг держится только на плечах. Каждый вдох требует большого усилия. Где же аппарат? Замечаю его в стороне. Снизу он похож на распластавший крылья планер. С поверхности достать его без акваланга нельзя. Слишком глубоко. Приходится изменить курс. Медленно идет подъем. Вот и аппарат, а надо мной еще тридцать метров! Подниматься с двойным грузом еще тяжелее. Из последних сил работаю ластами. Сверху ныряет Рэм. Схватив меня за пояс, помогает подняться на несколько метров и уходит на поверхность, он ведь без акваланга. Следом за ним Саша подтягивает еще немного. Последние пятнадцать метров. Где-то на половине вдоха кончается воздух. Все! Бросив аппарат и рыбу, рванулся к поверхности, на ходу снимая пустой акваланг…

А мои товарищи уходят в глубину, поднимая аппарат, белугу и мой акваланг.

Это был последний день экспериментальных работ.

Описав дугу, сверкнула и исчезла в глубине брошенная монета.

До будущего года, море!

 

 

Некоторые итоги

Проведенный экспериментальный период показал, что без предварительной подготовки по подводному плаванию съемочной группы, включая актеров, мы ничего не сможем сделать. А потому 25 кинематографистов отправились в водолазную школу, где в течение полугода изучали премудрости водолазной науки. После сдачи квалификационных экзаменов все получили профессиональные права легких водолазов.

Имеющаяся в нашем распоряжении камера для подводных съемок “Комефлекс” не могла обеспечить весь объем работы. Потребовалась разработка собственных боксов под камеру “Конвас-автомат” с возможностью стабилизации, выводом наружу органов управления и вентили для подкачки воздуха в корпус бокса, позволяющего уравнивать давление.

Установка в съемочной камере шестиугольного объектива потребовала расчета сферического иллюминатора для бокса.

Для обеспечения очищенным воздухом аквалангов была смонтирована на базе грузового автомобиля автономная установка, имеющая пятисотлитровый бак для охлаждения, четырехступенчатый дизель-компрессор (списанный с немецкой подводной лодки), позволяющий набивать акваланги за 3 минуты, и многоступенчатую систему очистки воздуха.

При проведении подводных работ наиболее сложным оказалось снять статичные кадры. Невесомость, легкость передвижения и панорамирование часто приводили к тому, что бесконечные панорамы и движения вызывали при просмотре материала раздражение и невозможность сосредоточиться на главном. Для устойчивости кадра при съемках на дне необходимо оператору иметь на поясе и плечах до 20 килограммов грузов. Разработанные подводные штативы в форме хоккейной клюшки со свинцовым основанием, металлические вышки, установленные на дне для съемки с верхней точки, помогли в решении этой проблемы.

Отрицательный опыт использования света кинопрожекторных ламп, питающихся с поверхности, привел к созданию серии автономных осветительных приборов, работающих от аккумуляторов, заключенных в герметичную трубку, с использующейся в авиации взлетно-посадочной лампой-фарой, дающей достаточно мощный узконаправленный луч.

Во время подготовительного периода использовались различные материалы и красители, из которых впоследствии были сделаны декоративные элементы подводного мира на бетонных основаниях.

Наибольшую сложность для решения представлял облик Ихтиандра. Эскизный рисунок требовал наличия головного убора, в котором можно было бы разместить аппарат для дыхания и освещения. Сам костюм, составляющий единое целое со спинным плавником и ластами, должен был обеспечить легкость передвижения и гидроизоляцию тела пловца. В конечном счете костюм был сшит (в 4-х экземплярах) из плотной эластичной ткани, которая не растягивалась в воде. Из кинопленки вручную были вырублены чешуйки, в каждой проделаны по 2 отверстия. Чешуйки покрыты водостойкой серебряной краской. На каждый костюм было нашито более 10 тысяч чешуек.

От воздушного аппарата и света в головном уборе Ихтиандра пришлось отказаться.

Заключенные контракты по аренде различных плавсредств, позволяли рассчитывать на благополучное завершение экспериментального периода.

Оставалось снять фильм!

 Статья №17 

 

Напечатано с согласия автора:
Э.А.Розовский, народный артист РФ, кинооператор, профессор

Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения
Союз кинематографистов Санкт-Петербурга

 

1-ю часть статьи читайте здесь>>>

2-ю часть статьи читайте здесь>>>

 

 

ВСТРЕЧА С ИХТИАНДРОМ

из опыта подводных съемок кинокартины “Человек-амфибия”

 

Часть 3

 

 Содержание 3-й части::

“Столица” приключений и мечты

 

Информация 7

 

 

Шторм

 

 

После шторма

 

 

Внимание! Съемка!

 

 

Информация 8

 

 

Акула за поясом

 

 

Вместо послесловия

     

Использованная литература

 

 

“Столица” приключений и мечты

 

После долгой ленинградской зимы, оснащенные новейшей техникой, мы возвратились к Черному морю.

Живописная бухта Ласпи, глубоко врезавшаяся в сушу, с клочком пустынного берега надолго становилась нашим домом. Каменные стены гор, круто уходящие в небо с трех сторон, защищали бухту от ветра и вторжения непрошеных гостей.

 

Состав группы значительно увеличился. Это естественно. Мы приехали снимать картину. Прибыло и в нашем полку. Осветители, бутафоры, художники, все те, кто должен участвовать в съемках на дне моря – получили вторую профессию – подводников.

Пока что, “подводный мир”, упакованный в огромные ящики, уложен штабелями под свежеоструганным столбом с жирной надписью “Причал 21-Б”. Никакого причала еще нет, вместо него на крупных камнях уложен наскоро сколоченный трап, и по нему, сгибаясь под тяжестью груза, идут “робинзоны” от кинематографа.

 

А к нашему “порту” все прибывают и прибывают караваны судов с оборудованием, лесом, декорациями.

И вот уже у самой кромки морского прибоя вырос яркий, фантастический подводный лес тропических морей. Алым светом горят под палящими лучами солнца заросли кораллов, зеленые стрелы водорослей нацелены в небо. Черными змеями расползлись по каменистому пляжу переплетения губок. Ветер шевелит нежные лепестки актиний. В этот яркий мир красок художники вносят последние штрихи.

 

Над “водолазной каютой” гордо взвился в небо флаг столицы приключений и мечты. Увы… не отмеченной ни на одной географической карте. Уже есть столовая с пышным названием “Кафе Нептун”. Правда, в ней пока еще нет скамеек, и приходится есть стоя, но зато пол выстелен морской галькой. А над всем городом возвышается крепко сколоченный дом, единственный, имеющий настоящую толевую крышу – операторская. Святая святых механиков и ассистентов.

 

Площадка для подводного плавания выбрана на глубине 14 метров. Рыбаки, помогающие нам в строительстве, сшивают сети – стены, и вяжут длинные опорные столбы – гундеры. Каждая опора связана из двух семиметровых бревен с тяжелым камнем, прикрученным к основанию. Общими усилиями сталкиваем гундеры в воду. Группами по три-четыре человека, ухватившись за основание, расставляем их под водой. И вот уже верхушки гундер отмечают на поверхности отвоеванное у моря пространство. Паутина стальных тросов протянулась между столбами, образуя каркас. Якоря впились в грунт, удерживая в вертикальном положении опоры. Наш павильон длительное время должен противостоять течению и штормам. Внимательно проверяем каждую оттяжку, выбираем малейшую слабину, устраняем перекосы.

 

С лодок спускают сетчатые стены, широкими воланами опускаются они на дно. Предстоит самая сложная и кропотливая работа – обтянуть проволочный каркас без складок и провесов. Течение надувает пузырем свободно висящую сеть, но мало-помалу она поддается, натягивается, клетчатой стеной отгораживает бесконечные морские дали от замкнутого пространства павильона. По нижней кромке подвязываем мелкие камни, плотно прижимая ее ко дну.

 

На одной из опор сеть зацепилась за проволоку. Во все стороны поползли складки. Их бросился распутывать бригадир светотехников и запутался сам. Как большая пойманная рыба бьется он в сетчатом мешке, с каждым рывком запутывается все больше и больше. Необходима помощь!

 

“Столица” живет напряженной жизнью. Градостроители благоустраивают быт, вносят элементы цивилизации. Режиссеры репетируют с актерами. Операторы и светотехники в который раз испытывают аппаратуру.

Павильон готов. Теперь нужно перенести в него созданный на берегу “подводный мир”.

 

Тали, блоки, лебедки – все пущено в ход. Декорации занимают отведенные места. Закапываются в грунт их бетонные основания, и вот уже возник под водой причудливый пейзаж, рожденный фантазией и трудом художников.

Следом с рыбачьих филюг обрушился живым серебром поток рыбы. Оглушенная, она на секунду переворачивается кверху брюхом, но, почувствовав себя в родной стихии, быстро уходит в глубину. А сверху идет новое пополнение. Пучеглазые морские ерши, каменные окуни с желтыми и голубыми полосами, скаты. Это “статисты” нашей картины – постоянные обитатели павильона. Теперь никто не скажет, что наш подводный мир малонаселен. Осваиваясь с новым местом жительства, повсюду мелькают зеленушки, кефаль, султанки. У основания вышки с осветительными приборами несколько крабов дерутся за пойманную добычу.

 

Зацокал движок маленькой электростанции. Огоньки лампочек бисером рассыпались над ночным берегом. Затихают дискуссии и споры.

Мечтая о покорении шестого континента, под звон цикад засыпает лагерь, готовясь к новым встречам и приключениям.

Мы готовы к съемкам.

 

 

Информация 7:

 

Поглощение и рассеивание света в воде неодинаково для световых волн разной длины. Вода действует как светофильтр, поглощающий в большой степени длинноволновое излучение.

 

Процессы рассеяния света в воде происходят в обратном порядке. Длинноволновая часть света рассеивается меньше, чем коротковолновая, а поглощение длинноволнового излучения в воде настолько сильно, что оно меняет спектральный баланс света, прошедшего через воду. В сторону преобладания сине-зеленых лучей. Это является причиной сине-голубой окраски моря.

 

Красный цвет полностью исчезает в океанских глубинах на 12-15 метрах, а в воде внутренних морей уже на глубине 5-7 метров.

 

Желтый цвет исчезает на глубине 15-25 метров. Мутная вода лучше пропускает желтый цвет, а голубоватая вода моря оказывается наиболее прозрачной для голубых и зеленых лучей.

 

На глубине, где естественный цвет становится рассеянным, все становится сине-фиолетовым, так как не хватает красных лучей, но стоит включить при съемке искусственное освещение, как все окажется сочным, насыщенным и необыкновенно эффектным.

 

Шторм

 

Утро выдалось тихим и безоблачным. Наступила пора опробовать новую технику.

Катамаран стоит на якоре недалеко от берега. Белоснежные борта вельботов, соединенные настилом-палубой с ажурным контуром лееров и массивной лебедкой, четко отражаются в неподвижной воде. Странное сооружение, по форме напоминающее каплю, движется к катамарану. Это подводная гондола – еще одно изобретение, подлежащее поверке и испытанию. Передняя часть конструкции и дно, сделанные из органического стекла, позволяют оператору снимать с движения во все стороны, одновременно защищая его от встречного течения.

 

Стальные откосы надежно держат гондолу под килями вельботов.

Два мотора, укрепленные на корме катамарана, легко двигают вперед всю конструкцию. Проплывают мимо подводные пейзажи, мелькают тела пловцов, стайки рыб. Стремительно бежит песчаное дно, и вот уже под нами скалистый барьер, круто уходящий в бездну. Разворот... снова песчаное дно с яркими бликами солнечных лучей и отпечатком тени движущегося судна. За работой никто не заметил первого дыхания приближающегося шторма.

 

Резко звучат под водой удары гонга - “все наверх”. Иссиня-черная туча, выплыв из-за горы, краем закрыла солнце. Искрящийся бликами подводный мир стал сумрачным и однотонным. В безопасных убежищах скрылись его обитатели.

Резкие порывы ветра рвут гребешки волн, бросая в лицо клочья пены.

 

Гремит на берегу колокол. Аврал! Все, что можно вытащить из воды, переносится подальше от беснующегося моря. Как легкий резиновый мяч прыгает на волнах катамаран, а под ним, цепляясь за откосы и кили, работают подводники: стараясь избежать ударов сверху и снизу, отворачивают гондолу. Каждая новая волна уходит, разбивая хрупкую конструкцию. Прогибаются сетчатые стены павильона. Подводное течение путает и рвет водоросли. Море превратилось в черную ревущую массу воды и ветра. Низкие, рваные облака проносятся, задевая за вершины гор. Огромные валы бьют в прибрежные скалы, дробя воду и пыль. Летят за борт аварийные якоря. Натягиваются тросы, удерживающие наш “флот” от разрушения. Сверху обрушивается ливень. Он падает сплошной стеной, барабаня по натянутой парусине палаток. С треском лопнул толстый канат, удерживающий катамаран, и он, взметенный на гребень волны, с глухим стуком оказывается на скалах.

– Все сюда! Навались! - надрываясь от непосильной тяжести, иссеченные водой и ветром, боремся с бушующей стихией.

А через завесу дождя доносится с другого края берега:

– Лодку разбило! Сюда-а!

Как метеоры, носимся по пляжу от одного крика до другого, спасая имущество от неукротимого гнева стихии. Нередко, внезапно выросшая волна. Накрывает с головой, опрокидывает и, волоча по камням, тащит нас в море.

 

Слабеют порывы ветра. На горизонте появилась светлая полоса, и скоро на небе ни облачка. Берег не узнать. Там, где проходили “улицы” лагеря, зияют трещины, по которым, бурля, стремится к морю горный поток, неся с собой тучи глины и мусора.

Еще долго и тяжело вздыхали волны, выбрасывая на изуродованный берег порванные водоросли, всплывшие со дна павильона, обломки досок и клочья сетей.

 

После шторма

 

Севастополь гостеприимно раскрыл двери гостиницы потерпевшим “кораблекрушение” кинематографистам.

Мы просыпаемся рано. Солнце еще висит над самым горизонтом. Быстро завтракаем. Грузим в автобус спальные мешки, термосы с горячим кофе, акваланги, рюкзаки с теплыми вещами и плавательными принадлежностями.

 

Автобус, быстро набирая скорость, мчится навстречу новому съемочному дню. Мелькают за окном знакомые картины: порт, виноградники, обелиск защитникам Севастополя. Все внимательно смотрят вперед, где должна появиться синяя полоска моря. Какое оно сегодня? Кажется, ветра нет. Последний подъем и прямо перед нами открывается море – тихое и ласковое. Приводим в порядок лагерь.

 

До погружения еще далеко: под водой лучше всего снимать около полудня, когда солнце находится в зените, и его лучи, падая перпендикулярно к поверхности, пронизывают воду, почти не отражаясь от нее. Стоит только солнцу склониться на 20-30, как море превращается в зеркало, отражая большую часть света. Все под водой окутывается синеватой дымкой, расплывается, теряет резкость.

 

Съемочное время под водой ограничено. План работы оговаривается заранее.

Автобус останавливается над обрывом. Внизу белый пляж из крупного, обкатанного водой известняка.

 

Согласно неписаному закону, места на пляже строго распределены. Центр занимают врач, режиссерская группа и актеры. Слева между скалами – осветители, тренеры и спортсмены-подводники, обеспечивающие страховку. Правая сторона отведена операторской группе.

 

Здесь наиболее оживленно. Механики и ассистенты раскрывают большие кожаные ящики – “кофры”, вытаскивают из них герметические боксы, крылья, поплавки, стабилизаторы – подводный “наряд” кинооператоров. Вооружившись длинной палкой с мягкой щеткой на конце, операторы протирают стекла подводных садков-аквариумов. Эти садки моя гордость. Немало пришлось поломать голову над тем, как снимать актеров, плывущих под водой в сопровождении рыб. Ведь рыбе не прикажешь занять свое место перед камерой. Однажды пришло очень простое решение - прикрепить к передней части киноаппарата металлический каркас, обтянутый сеткой, а стенку, находящуюся перед объективом, сделать из стекла. Рыба, помещенная в эту конструкцию, никуда не сможет удрать, она всегда будет перед объективом аппарата. И актеры будут находиться на ее фоне. Но сегодня нам предстоит не совсем обычная съемка. Мы должны снять эпизод, рассказывающий о том, как за плывущей в море Гуттиере устремилась акула. Ловцы жемчуга, напуганные “морским дьяволом”, боятся прыгнуть в воду и помочь девушке. Ихтиандр, заметив появившуюся акулу, бросается на выручку.

 

Еще во время проведения подготовительного периода перед съемочной группой стоял извечный вопрос: “Что делать?”. Как решить эпизоды, связанные со съемкой акулы?На некоторое время один из павильонов киностудии “Ленфильм” был превращен в морское дно. Пол был устлан раковинами и моллюсками, поролоновые водоросли тянулись вверх, воздух, наполненный пиротехническим дымом, и подсвеченный голубыми фильтрами, создавал иллюзию подводного мира. Операторы цеха комбинированных съемок, подвесив изготовленный бутафорами муляж акулы к потолку павильона, старались через аквариум с водой и плавающими рыбками снять эту сцену. В дополнение к этому Ихтиандр, подвешенный на лонжах, летающий по воздуху, пытался, размахивая ножом, атаковать изготовленное чудовище.

 

Сама по себе снятая сцена могла существовать, но поставленная в один ряд с материалом, снятым в естественных условиях моря, выглядела искусственной и фальшивой.

Заказанная шестиметровая резиновая акула, в чреве которой предполагалось поместить для движения аквалангиста, не оправдала наших надежд. В надутом состоянии она стискивала в своих “объятиях” человека так, что он не только двигаться, но и дышать не мог, не говоря уже о том, что утопить ее можно было только с помощью двух тонн балласта.

 

Идеально похожие на суше настоящих акул изготовленные макеты, оснащенные мотором, оставляли под водой такой пенный след от винтов, что скорее напоминали торпеды.

В Черном море водятся настоящие акулы, их называют по-разному: катран, черная акула, колючая или сельдяная. Это донная рыба, обитающая на глубине 80-100 метров. В принципе для человека она безопасна, если не считать имеющегося на спинном плавнике ядовитого шипа. Размеры ее невелики, самые крупные экземпляры достигают 1,5-2-х метров. Они мало напоминают белую или пятнистую акулу Красного моря, но в нашем положении выбирать не приходится.

 

По нашей просьбе рыбаки рано утром вышли в море для отлова “игровых” акул.

На берегу закончены последние приготовления. Каждый участник съемки проверил акваланг, подготовил костюм для погружения, необходимую аппаратуру. Операторы нашли подходящий участок дна и вместе с художниками расставили декорации.

 

Все сосредоточены и ждут начала работы. Даже многочисленные зрители не задают обычных вопросов:

- Сколько лет Настеньке Вертинской?

– Когда прилетит Михаил Козаков?

– Сколько часов вы будете под водой?

Настроение у всех как перед выпускным экзаменом. Нам еще никогда не приходилось иметь дело с актерами-акулами.

 

Слышу приглушенный голос осветителя Виктора Литовченко – моего ближайшего помощника. Он дает последние наставления по “технике безопасности” Тоне Ивановой, всегда работающей с ним в паре.

– Когда у тебя акула отхватит полноги, - серьезно поучает Виктор, – ты не волнуйся и не вздумай кричать. От крика может выпасть загубник и ты утонешь. Плыви потихоньку к берегу, только не забудь выключить лампу, иначе разрядишь аккумуляторы.

 

Мрачный юмор Виктора можно простить: насколько нам известно, черноморские акулы на человека не нападают и питаются преимущественно мелкой рыбой. Но все-таки это акулы.

Впрочем, Тоню, или как все ее называют, – Антона, не легко запугать. Она единственная женщина в нашей группе, получившая профессиональные права водолаза. Чувство страха Антону неведомо. Рассказывают, что во время съемки картины “Полосатый рейс” она очутилась один на один с выпрыгнувшим из клетки тигром, и, сняв босоножку, отгоняла ею хищника от входа на пляж, где спокойно “жарились” отдыхающие до тех пор, пока не подоспел дрессировщик и не загнал строптивого зверя в клетку.

 

Из-за скалы показалась фелюга рыбаков. Судя по возбужденному виду нашего администратора, находящегося на борту – улов хороший.

За бортом фелюги в большой сетке с жесткими ребрами плавают пойманные акулы. Длинные веретенообразные тела отливают сиреневым блеском. Маленькие глаза с хищным прищуром внимательно наблюдают за людьми. Пять жаберных отверстий, расположенных по бокам головы, ритмично открываются и закрываются. Большой рот на вытянутой морде и белые, как отполированные, зубы.

Кто-то острит:

– Симпатичные “актрисы”!

Внимание! Съемка!

Солнце приближается к зениту. Пора снимать.

– Все готово. Акваланги проверены. Аппаратура в порядке, - докладывает отвечающий за погружение водолаз. - Всем расписаться в водолазном журнале.

Перед погружением каждый проверяет свой акваланг и проходит медицинский контроль. Результаты контроля вместе с данными о температуре воды, течении, характере грунта, глубине погружения и количестве проведенных под водой часов записывается в толстую, хранящуюся за семью печатями книгу – водолазный журнал. Расписавшись в том, что не утонем, уходим в воду.

 

Плывут осветители, вооруженные лампами-фарами. В своих водолазных одеждах они напоминают пришельцев с других планет. Плывут операторы с камерами, похожими на миниатюрные космические снаряды. Над нами, в резиновых надувных лодках плывут страхующие нас спортсмены с садками и сеткой, в которой находятся акулы.

 

В лодке ждет сигнала Анатолий Иванов, дублирующий Владимира Коренева – Ихтиандра в наиболее сложных подводных кадрах. Сегодня предстоит трудная работа и мы решили в сцене боя с акулой снимать Толю. Он студент Института физкультуры и чемпион Ленинграда по подводному плаванию. Рядом с ним режиссер через смотровой колодец - конусообразную трубу со стеклянным дном – разглядывает место действия.

 

Подплываем к съемочной площадке. Здесь нужна особая осторожность, чтобы не поднять ил и не замутить воду. Никто не работает ластами, все плывут потихоньку, подгребая руками. Приходим на дно вниз головой и шагаем на руках к указанным мною местам. Пока осветители проверяют приборы, я поднимаюсь на поверхность. Железной острогой загоняю небольшую акулу в садок и прикрепляю его к камере.

 

Акула, помещенная перед самым объективом, выглядит внушительно. Через лупу аппарата хорошо видно, как за ней, в глубине, вспыхивают и гаснут яркие точки осветительных приборов.

Репетирую несколько раз и провожу панораму по морскому царству. Как будто все получается нормально. Акула вынуждена поворачивать головой по движению аппарата, иначе ее прижимает водой к сетке садка. На глаз впечатление достоверное: акула, преодолевая ток воды, плывет так, как нам нужно. Ее движение подчеркивает проходящие мимо аппарата декоративные водоросли и кораллы.

Поднимаю левую руку вверх. Это означает, что все в порядке, можно снимать.

 

Вижу, как из лодки спиной уходит в воду Анатолий, прижимая к груди акваланг. Он не надевает его, зная, что через минуту-другую придется расстаться с прибором. Ведь Ихтиандр - человек-рыба, он не может пользоваться аквалангом. И наши актеры после длительных тренировок научились оставаться под водой, не пополняя запаса воздуха в легких около двух минут. Рем Стукалов, сопровождающий Анатолия, помогает замаскировать за скалой акваланг.

 

Даю сигнал осветителям. Теперь все зависит от точности их работы. Глядя в аппарат, я уже не вижу, что делается вокруг. Мое внимание сосредоточено на маленьком пространстве кадрового окна. Слышу, как щелкают выключатели ламп-фар.

 

В кадре расцветает подводный мир. Сумрачный и однотонный до сих пор, он под яркими лучами света кинематографических приборов переливается всеми цветами радуги. Но акула введет себя как-то странно, она совершенно неподвижна. Свет ослепил ее. Подождем - может быть, она привыкнет к условиям подводного кинопавильона.

 

Включаю камеру. Звук работающего аппарата хорошо распространяется под водой и слышен всем участникам съемки. Веду панораму по зарослям нежных, перистых горгонарий и причудливых мадрепоровых колоний. Вдали, между ветвями благородных кораллов, мелькнул серебристый силуэт Ихтиандра. Вытянувшись в струну, с зажатым в руке ножом, он стремительно приближается к акуле. А она... равнодушно отвернувшись, не проявляя ни малейшей заинтересованности к творческому процессу, опускается и лежит неподвижно, прижавшись к сетчатому дну садка.

 

– Стоп! – кричу я, совершенно забыв, что нахожусь не в кинопавильоне “Ленфильма”, а на дне Черного моря. Тут же, мысленно чертыхаясь, поворачиваюсь на левый бок - в сторону клапана выдоха, чтобы продуть воздушные шланги, в которые попала вода.

 

Поднимаю кверху два пальца. Надо повторить съемку или, как говорят кинематографисты, “сделать второй дубль”. Но и без моей команды всем ясно, что съемка не состоялась. Плывет на аппарат, исполняющий сегодня обязанности подводного ассистента режиссера, старший тренер с черной, металлической “хлопушкой”, на которой крупными белыми буквами написано: “Человек-амфибия”, кадр-329, дубль-2.

 

На секунду включается свет, освещая табличку. Щелчок аппарата – номер снят.

Даже под водой необходимо снимать номера. Иначе, при окончательном монтаже картины, монтажницы не смогут найти среди десятков тысяч метров снятого материала необходимые куски.

 

Ихтиандр возвратился на исходную точку и теперь жадно глотает свежую живительную струю воздуха.

Ко мне подплывает Тоня-Антон с острогой в руках. Она устраивается под садком и направляет наконечник остроги на акулу.

- Приготовились! Свет!

На этот раз острога мешает акуле опуститься на дно. Хищница вынуждена держаться середины садка. Но она по-прежнему лениво шевелит плавниками и, несмотря на все наши ухищрения, не желает вести себя активнее. Какой уж тут бой с Ихтиандром! Нам решительно не везет с этой “актрисой”.

 

Один за другим, показывая на манометры, уходят наверх подводники – у них кончился воздух. У меня его хватит еще минут на 30: за моими плечами акваланг с тремя баллонами, вместо обычных двух. На смену приходят те, кто ждал своей очереди на поверхности.

 

Но как же все-таки заставить упрямую акулу делать то, что нам нужно?

Соблюдая максимальную осторожность, заменяем сидящую в садке акулу новой.

Все начинается сначала. Увы! Безуспешно. В замкнутом пространстве садка акулы не хотят плавать.

Все труднее и труднее становится дышать. Иссякает запас воздуха. Оставляем на дне аппаратуру и плывем к берегу.

 

 

Информация №8:

 

Освещенность поверхности моря зависит от угла подъема солнца над горизонтом и от облачности.

К свою очередь глубина проникновения света в воду определяется показанием поглощения и зависит от поверхностной освещенности.

 

На освещенность находящихся в воде объектов съемки влияют: высота солнца, облачность, прозрачность воды (определяемая по белому диску), глубина погружения, близость светлых участков дна.

Кроме направленного солнечного света под воду проникает до 95% диффузного света.

 

Оптимальное съемочное время с 11 до 15 часов, когда солнечный диск находится в близком к зениту положении, и солнечные лучи менее всего отражаются от поверхности, согласно закону (угол отражения зависит от величины угла падения).

 

Большую роль в прохождении солнечного света в воду играет состояние водной поверхности. Спокойная вода отражает больше света, волнения (мелкая зыбь) в меньшей степени отражают падающий свет, при этом подводное освещение будет более рассеянным, а съемочное время более продолжительным.

 

Световой поток интенсивно ослабляется в воде, но в то же время световые лучи в разных участках спектра поглощаются водой по-разному.

Являясь хорошим светофильтром, вода интенсивно поглощает лучи красной области спектра, сравнительно слабо уменьшая количество голубых лучей, в основном за счет взвешенных в воде частиц, являющихся причиной рассеяния света. Мутная вода поглощает синие лучи значительно, поэтому предметы в ней кажутся желтыми. Чистая вода пропускает до 95% света в голубой части спектра, поглощающая в то же время до 60% красного света.

 

Экспонометрические замеры, поведенные в море в период съемок “Человека-амфибии” показали, что в ясный солнечный день с небольшим волнением на поверхности, при глубине видимости белого диска 20м, на глубинах 25-30 метров где проводилась съемка светло, как на воздухе в пасмурный день. Доминирующий цвет голубовато-зеленый.

 

Освещенность объектов съемки под водой непрестанно меняется из-за рассеяния света водной средой, глубины погружения, состояния облачности и прозрачности воды.

Постоянный контроль экспозиции должен проводиться с помощью экспонометра, заключенного в водонепроницаемый бокс. На “Человеке-амфибии” мы пользовались самым примитивным устройством, заключив экспонометр “Ленинград” в стеклянную банку с крышкой. Следует учитывать, что экспонометры градируются в расчете на дневной свет, из-за этого показания под водой требуют коррекции и т.к. вода поглощает лучи красного и желтого больше сине-зеленой части спектра. Экспозиция в этом случае должна быть увеличена. Съемка в непосредственной близости от дна имеющего светлую окраску заметно усиливает освещенность.

 

При подводной киносъемке, так же как и при обычной экспозиция зависит от освещенности объекта, чувствительности негативного материала, величины диафрагмы и угла раскрытия обтюратора.

Ориентируясь на прозрачность воды по видимости белого диска (о методике испытаний подробно описано выше) можно представить себе через сколько метров первоначальная освещенность на какой-либо глубине уменьшается вдвое. Исходя из приведенного выше примера видимости белого диска при --20 метрах кратность уменьшения освещенности вдвое (т.е. на одну диафрагму) последует на глубине съемки 4,5 метра. При съемке на глубине 9 метров освещенность упадет в 4 раза (т.е. на 2 диафрагмы) и т.д.

 

Практически при переходе съемки с воздуха под воду необходимо вдвое (т.е. на одну диафрагму) увеличить экспозицию.

Свойство оптической среды изменять направление входящего в нее луча характеризуется показателем преломления. Для воздуха он равен единице, а показатель преломления для воды равен 1,33 или 4/3. Кинооператор, смотрящий через стекло маски видит все предметы увеличенными в масштабе и приближенными на 1/4 действительного расстояния. Находящийся перед объективом камеры стеклянный иллюминатор бокса в воде уменьшает угол поля зрения на 1/4. Все предметы под водой будут казаться ближе на 1/4 действительного расстояния и соответственно на 1/4 увеличенными в масштабе. В связи с этим фокусировка должна производиться на 3/4 действительного расстояния. Например: При удалении объекта от камеры на 4 метра фокус должен быть установлен на 3 метра. Таким образом, фокусное расстояние объектива под водой как бы увеличивается на 1/4.

 

При съемке “Человека-амфибии” использовались в основном специально рассчитанные для картины светосильные короткофокусные объективы в сочетании с плосковогнутым иллюминатором бокса, что давало возможность в значительной степени увеличить угол охвата, глубину резкости и уменьшить светорассеяние за счет сокращения толщи воды между камерой и съемочным объектом. Используемая короткофокусная оптика в сочетании с утолщенными краями иллюминатора, снижала освещенность к краям поля, в данном случае виньетирование шло на пользу изображению. Затемненные края кадра создавали дополнительный эффект глубины.

Разработанная нами автономная система осветительной аппаратуры, питающаяся от аккумуляторов, с использованием авиационных взлетно-посадочных фар позволила получить необходимое освещение кадра. Лампы-фары СМФ-2 рассчитаны на питание 26 вольт, создают мощный узконаправленный пучок света с углами рассеяния 8° по вертикали и 12 по горизонтали. Как правило, 1-2 лампы располагались под углом 45-60" по отношению к съемочному объекту, вырывая из сине-зеленой мглы яркие пятна цвета. Следует иметь ввиду, что светорассеяние под водой смягчает контраст изображения. Негативный материал, снятый под водой, обрабатывался отдельно от натурного и проявлялся до гаммы 0,85, что позволило получить хороший результат, тогда как весь материал обрабатывался до гаммы 0,56.

 

 

 

Акула за поясом

 

Самое неприятное – это выходить из воды. Только стаскивая с себя мокрый костюм, ощущаешь, как ты замерз за полтора часа пребывания под водой. Бьет озноб, руки становятся непослушными, с трудом натягиваешь толстые шерстяные рейтузы, шерстяные чулки, свитер, сверх всего надеваешь теплый халат, на голову шерстяную шапку - и в этом облачении залезаешь в спальный мешок. Проходит несколько минут, прежде чем успокаивается дрожь, и тогда чашка обжигающего губы сладкого кофе возвращает тебя в нормальное состояние.

Над обрывом показывается администратор:

       

 

    • Буфет приехал! Извольте кушать! В меню традиционные котлеты, кефир, печенка! На сладкое арбуз!

       

Обычно приезд буфета сопровождался всеобщим оживлением. Мы выползали из спальных мешков и, проявляя исключительную резвость, взапуски бежали занимать очередь, вызывая смятение в рядах зрителей. Но сегодня ни у кого нет аппетита. Как бы невзначай мешки стаскиваются в операторский угол.

– Собрание считаю открытым, – говорю я мрачно. – На повестке дня один вопрос: без эпизода с акулой нет картины. А как ее снимать, если она не желает?

– Давайте самого большого катрана привяжем к камере за хвост, -предлагает кто-то.

– А что, если держать его вдвоем за туловище?

– Да? А если он прокусит невзначай руку, или проткнет шипом?

– Надо аккуратнее!

– Ничего не будет!

 

Все проблематично. Но, во всяком случае, один из этих вариантов должен быть опробован.

– Так с чего начнем?

– Попробуем удержать в руках. Будем снимать крупно голову, на перспективном совмещении за ней плавающего Ихтиандра. Все равно нужны кадры акульей головы.

 

Заменив акваланги, снова спускаемся к месту съемки. Ребята, натянув брезентовые рукавицы, выуживают из садка акулу.

Большой катран неистовствует, бьется, но ребята крепко держат его. Голова акулы совсем близко от объектива аппарата, и потому кажется еще страшнее, еще больше. Подсвеченные лампой-фарой сверкают жемчужные зубы и маленькие налитые кровью глаза хищницы.

 

Снова из глубины появляется Ихтиандр и стремительно проносится над самой камерой.

Еще дубль и еще один. Мы не жалеем пленки для съемки этих редких кадров. Снова бросается Ихтиандр на акулу, заносит для удара нож, но... в этот момент катран делает отчаянный рывок и выскальзывает из рук.

 

Мы не пытаемся догонять его. Кое-что удалось снять. Оборачиваюсь назад и вижу Виктора, трясущего рукой, в расплывающемся синем пятне. Кровь! Под водой она выглядит синей. Пытаясь схватить вырывавшуюся акулу, он забыл про шипы. Рана не глубокая, но несколько дней ему не разрешат опускаться под воду. Тоня провожает его к берегу и вскоре возвращается, таща за хвосты двух катранов. Они не сопротивляются, повиснув как большие резиновые дубинки, слабо шевеля плавниками. Эти акулы глотнули воздуха на берегу и теперь находятся в полусонном состоянии - “кислородное опьянение”.

 

Одну акулу беру я. Тоня плывет с другой, держа ее за хвост и направляя в нужную сторону. В сопровождении двух плывущих осветителей отрепетировали сцену. Получается неплохо. Но мне мешает второй катран, прижатый к камере. Распускаю ремень акваланга и засовываю акулу за пояс. Ее хвост доходит до плеча, а голова бьется о ласты. Пусть потерпит.

 

Даю знак отпустить очнувшуюся акулу. Она устремляется вперед. Из-за скалы навстречу выплывает Ихтиандр. Короткий стремительный поединок. Стрекочет аппарат. Неосторожно наклоняюсь и тут же чувствую острый укол. Хватаюсь за бедро. Тоненькая струйка крови показывается из-под комбинезона. Катран отомстил мне, проткнув ногу шипами через толстый костюм и водолазные рейтузы. Но кадр уже снят!

 

Съемочный день окончен. Мы возвращаемся на берег. В режиссерском сценарии вычеркивается кадр №329. в нем 4 метра. Он промелькнет на экране перед зрителем всего за восемь секунд...

 

 

Вместо послесловия

 

Мои молодые друзья!

 

Если вы когда-нибудь попадете в Севастополь, и у вас будет несколько часов свободного времени, садитесь на автобус, идущий мимо Херсонесского музея, – он отвезет вас к морю. Через двадцать минут вы приедете на конечную остановку в Казачью бухту. Спросите любого старожила, где живет дядя Витя, и он укажет вам на небольшой чистенький домик, сплошь увешанный сетями и прочими орудиями лова.

 

Не задерживайтесь долго внутри дома. Скажите гостеприимному хозяину, что хотите пройти на берег и своими глазами увидеть то, что считали вымыслом, глядя на киноэкран.

Возможно, вам захочется осмотреть не только берег. Тогда попросите дядю Витю захватить с собой ласты и маску. Этим вы доставите ему большое удовольствие. Из полированного сундука он достанет аккуратно завернутый пакет с красными ластами, похожими на гусиные лапы, маской и гофрированной дыхательной трубкой.

 

Не удивляйтесь, если на внутренней поверхности крышки сундука увидите фотографии пиратов в экзотических костюмах, а среди них узнаете хозяина дома. По дороге он расскажет вам, как на семидесятом году жизни случай превратил его из потомственного черноморского рыбака в соучастника хитрого и злого Педро Зуриты, хозяина шхуны “Медуза”. Эти бережно хранимые фотографии и плавательный комплект - следы кинематографической деятельности старого рыбака.

 

Вы пройдете к морю мимо невысоких холмов, густо заросших жесткой травой и шиповником. Белая лента дороги, петляя, но, неизменно поднимаясь вверх, внезапно оборвется, и перед вами откроется бескрайнее морское раздолье.

Это Голубая бухта.

 

Вы легко убедитесь в справедливости названия, посмотрев вниз. Будьте осторожны и не подходите близко к обрыву. Выветрившиеся известняки, тонким пластом нависшие над пропастью, могут не выдержать вашей тяжести. Далеко в море выдается узкий скалистый мыс, круто обрывающийся со всех сторон. По обе стороны от него – маленькие бухточки. Вода, тихая и прозрачная, позволяет проследить все оттенки от нежно-голубого до темно-синего. Левее мыса, мористее, короной поднимается над водой высокая плоская вершина скалы. Дядя Витя расскажет, что мы называли ее “пирог”. Под ней на глубине 4-х метров - большой треугольный грот.

 

Дальше в море видны острые черные верхушки скал, широким подводным рифом отделяющие бухту от открытого моря.

По каменистой тропинке, придерживаясь за стенки обрыва, вы спускаетесь на мыс, изрезанная поверхность которого напомнит вам описания лунных долин в научно-фантастических романах.

 

Эти места цепко сохраняют память далекого и близкого прошлого.

Кажется невероятным занесенное сюда и замурованное в скалах веретено огромного якоря – след причала времен гражданской войны.

 

Глубокие воронки, груда проржавевших снарядов, подводное кладбище машин - страшные следы 1941 года. Как будто однажды люди выбросили сюда все ненужное для жизни, чтобы никогда уже не возвращаться за ним.

 

На самом конце мыса гладкая бетонированная площадка – след 1961 года. Здесь мы снимали танец рыбаков. Наверху стояла декоративная рыбачья деревушка. На косе черной змеей уползающей в море, Ихтиандр в последний раз простился с Гуттиере.

 

А под вами в синих глубинах находится удивительный и манящий подводный мир человека-амфибии.

Не теряйте времени, наденьте красные ласты и маску. В воду удобнее всего входить с маленького белого пляжа у подножья мыса. Здесь расчищен довольно широкий проход.

 

Плывите вдоль обрыва до тех пор, пока не увидите на дне песчаную не заросшую водорослями лужайку. От нее возьмите налево и двигайтесь к “пирогу”. Подплывайте к нему справа – так удобнее войти в подводный грот. Видите? В глубине темнеет треугольник входа. Наберите побольше воздуха и ныряйте. Вам придется проплыть под водой шестнадцать метров. Не поднимайтесь на поверхность сразу по выходе из грота. Отплывите чуть дальше, чтобы не порезаться об острые края скал, нависающих над ним. Это один из самых красивых подводных гротов побережья. Вы без труда заметите между скалами черные остовы уцелевших коралловых зарослей.

 

Может быть, вам повезет, и между ними вы сумеете отыскать раковину-жемчужницу, искусно сделанную бутафорами из пластмассы, или яркую морскую звезду, отлитую из формопласта.

Если не найдете, не огорчайтесь, плывите к рифам, на сторону, обращенную к морю. Там вы наверняка увидите таинственный вход в пещеру Ихтиандра закрытый ажурной металлической решеткой, а вокруг него буйные декоративные заросли тропиков. В пещеру человека-амфибии можно проникнуть и через второй вход. Он находится в пяти метрах от поверхности. Через анфиладу больших и малых тоннелей вы попадаете на дно “дома” Ихтиандра. В память об этом визите вы можете привезти домой витую раковину рапаны.

 

Приложив ее к уху, вновь услышите зовущий голос моря: тихий шелест волны, свист ветра, глухие раскаты приближающегося шторма, крики чаек и незабываемую тишину “голубого континента”, наполненную таинственным очарованием.

 

Заглянув однажды в морские глубины, вы навсегда потеряете покой. В вашей памяти вновь и вновь будут вспыхивать яркие картины сказочного царства. Ваша “отравленная” психика будет толкать к новым подводным путешествиям. Такую страстную привязанность к подводному миру нельзя объяснить только лишь художественной привлекательностью увиденных зрелищ, при всей их красоте. Я не могу объяснить это чувство.

 

Тоска по морю исчезнет только тогда, когда, надев ласты и маску, вы снова броситесь в прозрачные глубины и попадете в объятия уже знакомого вам мира безмолвия.

 

Санкт- Петербург 2002 г.

 

 

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

  1. Боровиков П.А, Бравко В.П. Человек живет под водой. Л., Судостроение, 1974.
  2. Брызгалов А.А. Основы подводного спорта. М., ДОСААФ, 1959.
  3. Голованов Я. Штурм бездны. М., Географическая литература, 1963.
  4. Крайл Б., Крайл Д. За подводными сокровищами. М., Географическая литература, 1958.
  5. Лапаури А.А. Фотографическая оптика. М., Искусство, 1955.
  6. Макаров Е.И., Покрас Ю.Л. Плавание под водой. М., Сов.Россия, 1960.
  7. Массарский А.С. Объектив под водой. Л., Лениздат, 1964.
  8. Рогов А. Фотосъемка под водой. М., Наука, 1964.
  9. Соколов О., Ажана В. Подводная киносъемка. М., Искусство, 1962.
  10. Фадеев В.Г., Печатин А.А., Суровкин В.Д. Человек под водой. М., ДОСААФ, 1958.

Вверх к оглавлению

Назад Назад на страничку "Теория и Практика"

 

ВидеОТОН

 


Телефоны для связи: +79037743730, +79637610356
E-mail: контакты
 oleg@videoton.ru info@videoton.ru

 


 

Если Вам  понравился наш сайт вы можете поместить  ссылку:


 

Яндекс.Метрика

Rambler's Top100